Законы жанра или "Марь Иванна, идите в сад!"

Марь Иванну нынче ругать модно. Да, да, я тоже.

Но Марь Иванну нынче ругать немножко моднее, чем этого можно было бы ожидать. Некоторый добавочный энтузиазм как-то ощущается в отношении именно Марь Иванны.

В чем тут дело? Только ли в истории с Бахминой? Думаю, что нет. Я давно уже ждала чего-то подобного. Эта история,  наконец, проявила то, что рано или поздно настигает Марь Иванн. Называется она «месть за общественное разочарование». 

Когда в заявке «ого!», а на деле «пфуй!».

Когда провозглашаются «великие идеи», объявляется полная способность им соответствовать, а в миру прозябает ходячий «за упокой» тех же идей.  Когда ле(и)тописания любовных связей с бесконечными разговорами о женской сексуальности выливаются во внешнюю неряшливость и нарочитое игнорирование такого понятия как «вкус».

Когда истовые рассуждения о демократии и свободе щедро сдобрены «кругом одно быдло, рядом не встану, падите мне в ноги и ползите ниц вокруг меня тридцать три раза». Разговоры о необходимости личной порядочности – детальным пересказом того, что и как за кулисами сказала Ильинишна, куда и зачем ходит этот и сколько стоит тот.

Добрые советы на тему «все то же самое можно купить на ближайшем рынке» Марь Иванна раздает не справившимся с ценовой нагрузкой страждущим в дорогом подвальчике-бутике, куда пришла «мерить красивости» в качестве «самой любимой клиентки». Вступает в беседу о неразумности трат с дамой, везущей к  кассе две полных тележки («но зачем вы, ведь через дорогу дешевле!»), стоя посреди Глобус Гурме, куда она «заглянула за покупками по дороге домой». Потом Марь Иванна описывает это в своем блоге под соусом «какие странные люди!». При этом Марь Иванна, оказывается, по совместительству работает дорогим психоаналитиком. 

Декларации о женщинах на руководящих постах и в политике оборачиваются полным и безнадежным, скандализированным провалом Марь Иванны на выборах. В результате происков врагов, естественно, которые были явлены миру во всем своем вражьем великолепии. От врагов ни до, ни после мы про Марь Иванну ничего не слышали, но это не имеет значения. Они в нас про нее думали, и этого достаточно.

Будучи спрошенной в Школе злословия на предмет феминизма (после детального рассмотрения своей выдающейся драматургической духовности), Марь Иванна начинает так (цитирую не дословно) «Вот, настоящих первых успехов феминизм начал добиваться в Швеции, именно там он одержал первую сокрушительную победу, потому что именно там впервые…» (зритель ждет «запретили увольнять беременных, ввели отпуск по уходу за ребенком для отцов,  длительные сроки за семейное насилие» и пр.) «….появилась женская порнография».

Марь Иванна все время презрительно роняет, что она давно забросила театр и пиесы. Зря. Стоило бы освежить в памяти Чехова. И, сидя в зрительном зале, снова посмотреть на Петечку, который произносит пламенные обличительные речи и…падает с лестницы.

Зрителям, может быть, и жаль Петечку. Но за державу им обидно больше.