Ну, что, пошло кругами по воде. Кто-то не хотел, а оно все равно пошлО. И вышло пОшло.
Возможно, что на меня кое-кто обидится, но основная причина нелюбви людей, занятых научной работой, по отношению к популяризаторам, состоит именно в этом. В том, что популяризация обесценивает в глазах обывателя тяжесть, в том числе, эмоциональную, научного труда (как деятельности, а не совокупности букв).
В том, что обыватель приобретает уверенность, ничем не обоснованную, кроме легкости усвоения пережеванного материала, будто наука это воля большинства. Не соглашение, а произволение.
И в том, что популяризация воспитывает в широкой публике совершенно искаженное представление о научной ошибке и ее значении.
По крайней мере, в нашем сегодняшнем варианте с историей, которую начала одна истеричная курсистка, а продолжили многие прежде умиротворенные и убеленные, у нас вышло так. Публику в конце концов уверили в том, что Настоящий Ученый(тм) это тот, кто никогда не ошибается, а научная ошибка это повод для насмешек, причем, независимо от того, обусловлена ли она была состоянием дел и идей по области на тот момент, несчастливой случайностью, добросовестным заблуждением или злым намерением.
Для насмешек со стороны тех, кто никогда не прилагал рук к чему-либо сложнее, чем реакция серебряного зеркала и измерение сопротивления с дореволюционным реостатом на школьном практикуме. Кто просто не знает цены такой ошибки.И не знает цены прозрения. Для них все едино.
И это, друзья мои, очень и очень нехорошо.
Очень горькие это плоды просвещения, прямо скажем, дурной селекции в головах плоды.Так в свое время та же публика громогласно хохотала над карикатурами на Дарвина, а Булгаринский листок в свое время насмехался над Лобачевским - как это, мол, так, господин Лобачевский умудрился из такого простого и ясного предмета, коим является геометрия, сделать такое мутное порождение явно безумного воображения, нет, в русской математике и науке вообще таким профессорам не место.
Конечно, листком тем давно подтерлась история, но публика-то тогда подтерлась несчастным Лобачевским - просто развлечения ради, потому что ей нечем было занять себя в воскресенье, так почему бы не чтением листка.
Публика - дура. Это не мои слова, но те, которые популяризаторам, самоотверженно кладущим жизнь на уменьшение ее дурости (за что им спасибо), все же стоило бы помнить и не подзуживать.
И уж тем более не внушать публике мысль о том, что она имеет право c пристрастием требовать с ученого "ответа за базар"(с) там, где место только для дискуссии между специалистами.
Не бросайте жемчуг туда, где ему лежать не следует. Даже фальшивый. Потому что свиньи все равно не разберут и растопчут, не глядя, и то, и другое.
Возможно, что на меня кое-кто обидится, но основная причина нелюбви людей, занятых научной работой, по отношению к популяризаторам, состоит именно в этом. В том, что популяризация обесценивает в глазах обывателя тяжесть, в том числе, эмоциональную, научного труда (как деятельности, а не совокупности букв).
В том, что обыватель приобретает уверенность, ничем не обоснованную, кроме легкости усвоения пережеванного материала, будто наука это воля большинства. Не соглашение, а произволение.
И в том, что популяризация воспитывает в широкой публике совершенно искаженное представление о научной ошибке и ее значении.
По крайней мере, в нашем сегодняшнем варианте с историей, которую начала одна истеричная курсистка, а продолжили многие прежде умиротворенные и убеленные, у нас вышло так. Публику в конце концов уверили в том, что Настоящий Ученый(тм) это тот, кто никогда не ошибается, а научная ошибка это повод для насмешек, причем, независимо от того, обусловлена ли она была состоянием дел и идей по области на тот момент, несчастливой случайностью, добросовестным заблуждением или злым намерением.
Для насмешек со стороны тех, кто никогда не прилагал рук к чему-либо сложнее, чем реакция серебряного зеркала и измерение сопротивления с дореволюционным реостатом на школьном практикуме. Кто просто не знает цены такой ошибки.И не знает цены прозрения. Для них все едино.
И это, друзья мои, очень и очень нехорошо.
Очень горькие это плоды просвещения, прямо скажем, дурной селекции в головах плоды.Так в свое время та же публика громогласно хохотала над карикатурами на Дарвина, а Булгаринский листок в свое время насмехался над Лобачевским - как это, мол, так, господин Лобачевский умудрился из такого простого и ясного предмета, коим является геометрия, сделать такое мутное порождение явно безумного воображения, нет, в русской математике и науке вообще таким профессорам не место.
Конечно, листком тем давно подтерлась история, но публика-то тогда подтерлась несчастным Лобачевским - просто развлечения ради, потому что ей нечем было занять себя в воскресенье, так почему бы не чтением листка.
Публика - дура. Это не мои слова, но те, которые популяризаторам, самоотверженно кладущим жизнь на уменьшение ее дурости (за что им спасибо), все же стоило бы помнить и не подзуживать.
И уж тем более не внушать публике мысль о том, что она имеет право c пристрастием требовать с ученого "ответа за базар"(с) там, где место только для дискуссии между специалистами.
Не бросайте жемчуг туда, где ему лежать не следует. Даже фальшивый. Потому что свиньи все равно не разберут и растопчут, не глядя, и то, и другое.