Previous
Большую часть их, обращенных ко мне лично, ожидаемо составляли свежесмороженные глупости (с), не стоящие внимания.
Из того, что внимания заслуживало, пальму первенства взял тот самый сакраментальный вопрос о смыслах. О них и поговорим.
Речь идет о уже ставшем классическим утверждении, что, мол, смыслы бытия мы генерируем сами по энному числу причин - спектр версий тут обширен, от мортального ужаса до необходимости коллективизации того, что ей поддается.
А на самом деле все бессмыслено. И бессмысленен сам вопрос о смыслах - спрашивать, зачем же все сие есть, включая нас самих, это то же самое, что спрашивать, зачем действуют законы гравитации.
Как написал мне один из пользователей "И вот опыт показывает, что чем дальше в познание мира, причём в научное познание, тем реже вопрос "зачем?" оказывается осмысленным и удачным".
Отсюда человек приходит к выводу, что если в рамках научного познания вопрос "А зачем гравитация?" неполезен и неудачен, то этот вопрос вообще никому не стоит задавать, потому что раз на него нельзя дать вменяемый ответ в этих рамках, то нельзя и ни в каких других.
О чем люди, рассуждающие в таком духе, склонны забывать, так это об истории человеческого познания.
Если принимать их логику изложения, то возникновение науки должно было выглядеть примерно так.
Пришел директор, поставил стол, поставил стул и начал диктовать секретарше: "Приказ номер один. Считать наукою деятельность, удовлетворяющую таким-то признакам, ведущуюся по таким-то правилам, отвечающую на вопросы, сформулированные таким-то образом".
Между тем, способность человека задавать вопросы и определять их качественное различие возникла несколько раньше, чем умение получать на них ответы с помощью оптимальных методологий.
И еще до того, как человек вообще научился произносить такие слова как "научное познание", он уже спрашивал "Почему?", "Как?" и "Зачем?" и знал, чем каждый из этих вопросов качественно от другого отличается.
Способы ответов на каждый из них претерпевали эволюцию в процессе поиска этих ответов, лучшие и наиболее эффективные отбирались и соединялись в набор определенных приемов. Относительно вопросов "как" и "почему", приложенных к материальному окружающему, эти приемы составили ансамбль, который мы ныне зовем "научной методологией". Человек выяснил, что эта совокупность позволяет отвечать на данные вопросы в данном контексте наилучшим и наиболее полезным образом. Поначалу само содержание вопросов определяло отбор способов, которыми можно на них отвечать, когда же методология вполне сформировалась, она сама начала по обратной связи отсеивать вопросы, сформулированные неподходящим образом.
При этом человек довольно быстро выяснил, что вопрос "зачем" с помощью набора приемов для "как" и "почему" и прочих аналогичных разрешаем очень плохо, если вообще. Набор приемов для ответа на этот вопрос начал накапливаться и определять другую область, которую составляют религия и философия. И именно вопрос "зачем" оказался труден и коварен в силу своей особости и, как только ответы на "почему" и "как" постигала какая-нибудь трудность, стремился заместить их все собою, установив над ними свой приоритет. И это вполне объяснимо, потому что именно ответ на вопрос "зачем" побуждает человека и к действию, и к выбору способа действия. Если вы не ответили на этот вопрос, то, согласитесь, не имеет смысла искать ответы на "как" и "почему".
Собственно, история гогворит нам, что на протяжении довольно долгого времени человек, лишенный гармонии как постоянного свойства, но к ней стемящийся, хватал приемы для "зачем" и отвечал ими на "почему" в адрес материальных явлений. Получалась, разумеется, ерунда.
Но долго ли, коротко ли, а научная методология сформировалась и оправдала себя, ясно дав понять, что она на "почему" отвечает куда лучше. И заслуженно определила "как и почему" в свои вопросы, которые и были причиной и краеугольным камнем ее возникновения.
Люди, глаголящие о бессмысленности, говорят (опять цитирую) "не потому что априорно такие вопросы дурацкие, а потому что в эти предметы уже тыкались с такими ("зачем" - прим. мое) вопросами, и толку не было. А когда в них тыкались с другими вопросами, получалась наука. Полезный результат. Это о чём-то говорит. На этом надо чему-то научиться."
Тыкались на самом деле не с вопросами. Когда тыкались с вопросами "зачем", пользуясь методами для "зачем" - выходило вполне пристойно.
А вот когда тыкались со способами получения ответов на "зачем" в вопросы "почему и как".- тогда выходила ерунда. Как переставали -действительно, получалась наука.
И это, да, о чем-то говорит, на чем стоило бы научиться и таких ошибок не повторять.
Ведь если пойти с методами для "как и почему" отвечать на вопрос "зачем", получится, разумеется, ерунда ничуть не меньшая. На всем протяжении истории науки она кристаллизовала методы для "как и почему", она родилась от них и для них. Так чего удивляться, что на вопрос "а зачем гравитация" она недоуменно пожимает плечом и сообщает, что вопрос задан в крайне дурацкой форме и никакого смысла в рамках научной методологии не имеет.
Каков вопрос, таков и ответ. Курица не решит для вас дифференциальное уравнение, а компьютер не снесет вам яйцо. Но это не означает, что курица и компьютер - не имеющие смысла сущности.
Так и с вопросом "зачем". Наука может пытаться найти ответ на вопрос "Почему человек задает вопрос "зачем", как и при каких обстоятельствах это происходит". Но на сам вопрос "зачем" она не просто не может ответить, она его и не задавала никогда и все свои приемы взрастила для "как и почему".
Казалось бы, это все довольно очевидные и банальные вещи.
Но всякий раз, когда я задаю вопрос о смысле и спрашиваю "В чем он?", практически немедленно люди начинают мне говорить, что смысл мы ищем потому, что...совершенно не замечая, на какой именно вопрос они отвечают. И с большой гордостью сообщают, что отвечая на вопрос "почему?", они не нашли ответа на вопрос "зачем?".
Так что если вы спросите меня, где граница между верой и наукой, то я отвечу, что на мой взгляд, именно по вопросам эта граница и проходит.
Метки: наномысли наномозга, я и ККЦ
