Cходили с подругой вчера на выставку Верещагина в Новую Третьяковку на Крымском валу.
Очень советую тем, кто еще не был, выставку посетить. Выставка составлена не просто хорошо, она составлена так, что биография этого невероятного по нынешним временам человека оживает и обступает вас со всех сторон.
Ему все же не давали в нашем образовании такого масштаба, как. например, Репину, того положенного места, куда могла бы вместиться такая личность.
А на этой выставке его можно осознать, я только на ней и осознала. Кроме того, открыла для себя и новые периоды его творчества.
Я хорошо знала картины туркестанского, индийского и балканского циклов, конечно, знаменитые картины "наполеоновского цикла", но, например, русский, японский и палестинский циклы мне были неизвестны вовсе.
Там же возникает невольная и неизбежная мысль о том, что такое до мозга костей русский творческий человек.
И у российских властей к нему претензии (мол, сгущает краски, очерняет, выставляет не в том свете, русского воина не уважает, показывая его поражение и бегство), и у французских
(цикл о войне 1812-го не дали выставлять в Париже, поскольку усмотрели в нем оскорбление французской армии).
И от барской любви и званий человек уклоняется, и живет все больше в Париже, когда не находится в путешествиях и походах.
И с церковными властями и тут, и там не задалось, что в Европе его картины на тему евангельских сюжетов подвергаются религиозной цензуре, что тут, так безвестно и пропали.
И "ура-патриотизм" человек не приемлет, считает его проявлением узости ума.
Но как только Родина оказывается в войне, он идет в окоп проливать свою кровь за нее, не разбирая, зачем и почему Родина в этой войне оказалась. Так свою жизнь за нее и отдает.
Под картиной "Нападают врасплох" вся суть русского военного характера, который он знал, которым он сам жил и который с тех пор совсем не изменился.
«Я решился, коли можно — отстреляться, а коли нельзя — не достаться им легко".
Очень советую тем, кто еще не был, выставку посетить. Выставка составлена не просто хорошо, она составлена так, что биография этого невероятного по нынешним временам человека оживает и обступает вас со всех сторон.
Ему все же не давали в нашем образовании такого масштаба, как. например, Репину, того положенного места, куда могла бы вместиться такая личность.
А на этой выставке его можно осознать, я только на ней и осознала. Кроме того, открыла для себя и новые периоды его творчества.
Я хорошо знала картины туркестанского, индийского и балканского циклов, конечно, знаменитые картины "наполеоновского цикла", но, например, русский, японский и палестинский циклы мне были неизвестны вовсе.
Там же возникает невольная и неизбежная мысль о том, что такое до мозга костей русский творческий человек.
И у российских властей к нему претензии (мол, сгущает краски, очерняет, выставляет не в том свете, русского воина не уважает, показывая его поражение и бегство), и у французских
(цикл о войне 1812-го не дали выставлять в Париже, поскольку усмотрели в нем оскорбление французской армии).
И от барской любви и званий человек уклоняется, и живет все больше в Париже, когда не находится в путешествиях и походах.
И с церковными властями и тут, и там не задалось, что в Европе его картины на тему евангельских сюжетов подвергаются религиозной цензуре, что тут, так безвестно и пропали.
И "ура-патриотизм" человек не приемлет, считает его проявлением узости ума.
Но как только Родина оказывается в войне, он идет в окоп проливать свою кровь за нее, не разбирая, зачем и почему Родина в этой войне оказалась. Так свою жизнь за нее и отдает.
Под картиной "Нападают врасплох" вся суть русского военного характера, который он знал, которым он сам жил и который с тех пор совсем не изменился.
«Я решился, коли можно — отстреляться, а коли нельзя — не достаться им легко".