Он уже не ученый. Он гений, лауреат Нобелевской премии, человек, сделавший очень многое и для науки, и для страны, он был великим физиком дольше, чем это удалось многим - но больше это не так. И спрашивать с него за его слова, как с ученого, нелепо. Требуя полноценного умственного напряжения, рассмотрения аргументов, да еще и против устоявшихся воззрений 93-летнего человека.
С тем же успехом с пожилого пенсионера, гневно стучащего в окно медрегистратуры с криками "что б вас всех расстрелять, сволочей!" можно спрашивать за его политические воззрения с полным социо-культурным анализом происходящего.
93 года человеку, давайте уж вместе с неотрицанием теорфизики не будем отрицать и практическую медицину. Вместе с атеросклерозом и прочим. Это он еще в своем возрасте в состоянии слова связывать друг с другом и в совершенную деменцию не впал. Но связывать, говорить и думать ему тяжело. Он и разговаривать устает быстро. (Эвон подумайте теперь, что ежели ему тяжело, что ж с нами будет, коли мы до таких лет доживем).
А когда у вас на глазах на девятом десятке вашей жизни привычный мир начинает рушится в тартарары, и научная истина вопиет под гнетом разных Петриков, освящаемой крещенскими морозами воды в канализации и лечением чумы колоколами, когда по всем статьям выходит, будто наука что дышло, как захотел-не захотел любой батюшка ее понимать, так и вышло - ну так вам, чай, не 20, не 30 и даже не 50, чтобы такую умственную и мировоззренческую юную свободу иметь, которая вам позволит и бровью не повести и никого никаким нехорошим словом не обозвать.
Оставили бы уж старика в покое, ей-ей. Может, ему Тот, кто изобрел сверхпроводимость как подлунное явление, куда больше, чем нашему перед Ним появлению, рад будет.
Как-то мне так сдается, что чтобы ни сказал 93-летний академик супротив религиозной некультурности, а все ему меньше удастся на кой-чью мельницу воды налить, чем благочестивой набожности, уродующей детские жизни в монастрыском приюте.
Я глаза-то монахини, ответственной там за работу с детьми, видела. "Да, конечно, мы применяли к ней какие-то наказания, ее приходилось наказывать. И мы ее отделили от других девочек. Потому что она крайне дурно на них влияла". И глаза такие....добрые-добрые. Кхм.